Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
29.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[22-10-00]
Лицом к лицуСветлана ГорячеваМарина Катыс: У нас в гостях - председатель Комитета Государственной Думы России по делам женщин, семьи и молодежи Светлана Горячева. Светлана Петровна, как вы относитесь к тому, чтобы в будущем президентом России стала женщина? Светлана Горячева: Да, откровенно говоря, мне все равно, кто будет президентом России в будущем, мужчина или женщина. Самое главное, чтобы это был грамотный, профессиональный политик с чувством стыда и совести, болеющий за свой народ и желающий, чтобы Россия жила по-другому, по крайней мере, состоятельно. За многие годы правления, как до 1990 года, так и после 1990 года, мы видим, что чем больше наши мужчины без помощи женщин управляли государством, тем больше проблем в этом государстве возникало. Поэтому, может быть, действительно, в этом и выход. Марина Катыс: Вопросы задают Анри Ротт, "Швейцарское радио", и Дмитрий Волков, "Время новостей". Программу веду я, Марина Катыс. Светлана Горячева родилась в Приморском крае в семье военнослужащего. У нее богатая трудовая биография. В различные годы Светлана Горячева работала бухгалтером, подсобным рабочим мехлесхоза, кассиром, художником-оформителем в кинотеатре "Космос" и сборщиком-клепальщиком на машиностроительном заводе "Прогресс". Позднее она закончила факультет правоведения Дальневосточного государственного университета. В 1987 году вступила в КПСС. В 1991 по 1995 год работала заместителем прокурора города Владивосток. В марте 1990 года была впервые избрана народным депутатом России от Приморского края. В октябре 1993 года Светлана Горячева находилась в Белом доме, где и была окрещена в православие. По ее мнению, моральные устои государства должны опираться на устои православной церкви. В 1993 году Светлана Горячева утверждала, что трагедией России является то, что президент отказывается от всякого диалога с оппозицией. В январе 1996 была избрана заместителем председателя Государственной Думы Российской Федерации. Жизненное кредо Светланы Горячевой - никогда не поступаться совестью и не кривить душой. Светлана Петровна, Дума во втором чтении приняла бюджет на 2001 год, в третьем чтении проект бюджета будет рассмотрен 1 декабря. Удастся ли внести какие-то поправки в этот законопроект? Светлана Горячева: Конечно, мы должны стараться это сделать. Почему? Потому что, в частности, наш комитет очень активно работает с поправками. Сегодня я выступала, критиковала правительство и получила заверение в том, что в третьем чтении, действительно, будут увеличены ассигнования, например, на инвестиционные программы "Дети России", у нас одиннадцать подпрограмм. Это и "Одаренные дети", "Дети-сироты", там и "Дети Чернобыля", и "Дети Севера", и ряд других вот таких очень важных программ. Мы будем обязательно настаивать на том, чтобы были увеличены суммы на организацию летнего отдыха. Мы считаем, что хотя бы на двести-триста миллионов эту сумму нужно увеличить. Сейчас у нас пятьсот миллионов, но с учетом индексации, в прошлом году было столько же... извините, не индексации, а с учетом инфляции. Мы считаем, что нужно сумму увеличить для того, чтобы не снизить ни в коем случае число детей, которые могут летом отдохнуть. Кроме того, мы внесли ряд поправок, которые касаются финансирования детских спортивных школ. Они у нас вообще сегодня оказались в очень тяжелом состоянии, а на самом деле порядка шестисот тысяч детей посещают детские спортивные школы. Вы сами понимаете, что проблема у нас стоит и безнадзорности, и беспризорности, и сиротства. И многие дети, скажем, находятся в подвалах-подворотнях и садятся "на иглу", и так далее, и тому подобное. Поэтому, на мой взгляд, нам нужно развивать эту систему детских спортивных школ. И пусть ребенок лучше идет в эту секцию и там занимается, чем где-то в подвале курит какие-нибудь проблемные, так скажем, сигареты. Поэтому мы настаиваем на этом, это уже получили... по крайней мере, наша поправка уже учтена сейчас, во втором чтении, это при выделении финансовых средств на, допустим, систему здравоохранения, социальную политику. Конечно, будем бороться за то, чтобы эти проблемы были решены. Ну, и, конечно, я должна сказать, мы в течение трех-четырех месяцев перед бюджетом очень плотно работали с правительством Российской Федерации. Для чего? Для того чтобы впервые за пять лет, - у нас действует пять лет закон о государственных пособиях гражданам, имеющих детей, - и задолженность, к сожалению, копилась, копилась каждый год. Сегодня она составляет двадцать семь миллионов рублей. Вот с этого года впервые мы создаем специальный фонд компенсаций, куда полностью вносим этот закон, и двадцать два миллиарда рублей будут выделены целевым назначением, по всей Российской Федерации, для того, чтобы с 1 января детские пособия выплачивались своевременно. Остается вопрос долга. Уже сейчас нами подготовлен парламентский запрос, и я благодарна Думе, она в среду проголосовала, поддержала наш комитет, - за то, чтобы из сверхдоходов этого года (они превышают двести миллиардов рублей, как у нас есть информация из правительства) уже в этом году часть средств была направлена на погашение вот этой самой задолженности. Вот то, над чем мы работаем, буквально вот тут, так скажем, в эти последние месяцы. Марина Катыс: Вопрос Светлане Горячевой задает Дмитрий Волков, "Время новостей". Дмитрий Волков: Вы говорите о практических вещах, и все же вы при этом известный политический деятель. Сегодня Алексей Кудрин сказал, что взаимодействие Думы и правительства вышло на новый этап. Не могу процитировать, не помню дословно. И, в общем, многие наблюдатели говорят, что голос левых фракций практически, как показывает голосование по бюджету, не приводит к судьбоносным решениям, если угодно. То есть, левые фракции не могут заблокировать действия правительства. Как в этой связи вы, как представитель одной из левых фракций, коммунистической партии, будете, действительно, концентрироваться сугубо на практических вопросах и общие вещи отходят на второй план, либо вы все-таки видите возможность влиять на политику страны? Светлана Горячева: Я выскажу свою точку зрения. Кстати, она присутствовала, моя точка зрения, она остается неизменной, и такая же была во втором составе Государственной Думы. Я считаю, что вот как раз бюджет, федеральный бюджет, не может быть вообще предметом политического торга. Я всегда была сторонником того... да, мы можем спорить. Я сожалею, что в первом чтении мы так быстро приняли бюджет, потому что у нас есть информация о том, что сверхдоходы будут получены правительством и в следующем году, и нам нужно было разобраться более глубоко - с тем, чтобы эти сверхдоходы тоже были зарегулированы отдельными строками в бюджете, чтобы правительство не имело права распоряжаться самовольно этими средствами. Но я считаю, что во всех случаях мы обязаны, это наш нравственный долг, принимать бюджет каждый год. Я не сторонник того, чтобы, знаете, из этого, ну... делать какой-то политический торг. Почему? Потому что я прекрасно понимаю, что там внизу живет учитель, живет врач, живет работник культуры. Вот я встречалась недавно с офицерами нашего Тихоокеанского флота, вот... И они от нас ждут не вот этих политических перетягиваний канатов, а чтобы, а, по крайней мере, они были защищены вот этими отдельными строками в бюджете, которые бы обеспечили хотя бы то финансирование, да, небольшое сегодня, увы, зарплата у нас маленькая сегодня, много проблем, но хотя бы это гарантировано было им правительством. Потому что по-другому просто страна не сможет жить. Вот я, кстати, и в том составе Думы, если вы возьмете мои голосования, вы увидите, что я голосовала за бюджет. Хотя спорила, отстаивала свою позицию, где-то не соглашалась с правительством, но, тем не менее, голосовала. И сейчас я считаю, что мы должны спорить, конечно, отстаивать свою точку зрения, пытаться увеличить финансирование, допустим, на детей. На молодежь, вот, но, тем не менее, голосовать за бюджет. Почему? Потому что хуже будет. И правительство было бы, кстати, очень счастливо, если бы мы сейчас не проголосовали за бюджет. Почему? Потому что, по действующему законодательству, тогда оно бы финансировало эти все программы по одной двенадцатой каждого месяца. А у нас в этом году официально, по данным правительства, на 33 процента увеличилась доходная часть бюджета. То представьте себе, какие бы средства оказались в свободном распоряжении правительства. Вот я, как представитель оппозиции, не могу сделать такой подарок нашему уважаемому правительству. Я считаю, что оно должно работать именно строго в рамках закона. Вот это моя позиция. Марина Катыс: Анри Ротт, "Швейцарское радио". Анри Ротт: Я, как иностранец, что я вижу... для России очень часто нет нормальной семьи, есть только мать и дети или только отец и дети. Сейчас же деньги чуть-чуть больше, деньги есть в России на бюджет. Что можно сделать для этой семьи? Светлана Горячева: Мне, конечно, приятно, что вы иностранец, как вы сказали, но вы видите ту проблему, которая является сегодня для России вообще, я считаю, что одной из самых коренных. К сожалению, наше правительство пока этого не понимает. Мне горько об этом говорить. Посмотрите на нашу демографическую ситуацию. Ведь у нас, если в прошлом году в шестнадцати из восьмидесяти пяти субъектов федерации был естественный прирост населения, в этом году только в двенадцати естественный прирост. Во всех остальных - убыль. Где-то в год мы теряем семьсот тысяч человек. А у нас ряд чисто русских территорий, таких как Псковская область, Рязанская, Ивановская, там вообще у нас на три смерти приходится одно рождение. И без семьи, не поддерживая семью, не занимаясь этой политикой очень целенаправленно, мы ведь не сдвинем дело с мертвой точки. Потому что вы сами понимаете, где дети появляются? Появляются в семье. Вот. Теперь по поводу проблем семьи. Статистика такова здесь, сорок два миллиона семей сегодня в Российской Федерации. Структура семей такова. Одна треть всех семей однодетные, двадцать процентов имеют по двое детей, и менее четырех процентов - это многодетные семьи, то есть те, которые имеют детей, ну, свыше трех в семье, да? Более того. За последние пять лет многодетные семьи сократились вдвое. Еще. Каждый седьмой ребенок в Российской Федерации воспитывается в неполной семье. В девяносто восьми процентах случаев это, как правило, воспитывает мать. А что в этой ситуации делать? Я считаю, что правительству, мы такое предложение уже вносили, пока не поздно, нужно создавать специальный комитет по делам семьи и демографической политики. Вот до тех пор, пока вопросами демографии в нашем государстве будут заниматься чуть-чуть Министерство социальной защиты, чуть-чуть Министерство здравоохранения, чуть-чуть министерство, там, еще какое-нибудь... понимаете? Как у семи нянек - дитя будет без глазу. Нужно не бояться создавать такой комитет. И в целом, в условиях государства, в условиях правительства, как исполнительной власти, заниматься целенаправленно вопросами, связанными с демографией и с семьей. Что сделал наш комитет? Мы подготовили (и уже принят Государственной Думой, Совет Федерации согласился с нами) проект закона о государственной поддержке многодетных семей. Там мы предусматриваем экономические стимулы, притом, достаточно приемлемые. Ну, например, право на получение бесплатного земельного участка, право на получение каких-то там кредитов при рождении третьего ребенка для того, чтобы построить самому жилье себе, и так далее, и тому подобное. Вот. К сожалению, получили вето президента. Вот сейчас я должна выносить этот закон на преодоление вето президента. Но ведем консультации, все же мне хочется убедить президента, его администрацию, особенно правовое управление - в том, что такой закон просто жизненно нужен России, с учетом тех проблем, о которых и вы говорили, и я сейчас говорю, совершенно вот так вот с болью в сердце. Почему? Потому что имея огромную территорию, - Россия сегодня, вы сами знаете, по площади самое большое государство в мире, - и сокращая население, мы, таким образом, сами освобождаем эту территорию. Но свято место пусто не бывает. Мы знаем о том, что у нас, например, на Дальнем Востоке давно уже идет "тихая миграция" китайского населения и расселение этого населения по территории Дальнего Востока. В то время как за пять лет, при семимиллионном населении на Дальнем Востоке, пятьсот тысяч уже оттуда выехало. Вы понимаете? То есть, мы сами как бы освобождаем территорию. Этого делать нельзя в таком государстве. Поэтому я считаю, что вот когда Путин выступал с посланием президента, он совершено правильно обозначил одну из главных проблем государства -демографическую проблему. Но мало обозначать, мы уже наслушались многих других, которые умеют говорить о проблемах. Я хочу от президента сегодня, от правительства видеть реальные шаги, которые бы приводили к другой ситуации, улучшали ее. Марина Катыс: Вам слово, Дмитрий. Дмитрий Волков: Вы говорили о естественной убыли населения. Как это соотносится с эмиграцией в Россию? Имеется ли действительное сокращение - ну, грубо говоря - душ в Российской Федерации... Светлана Горячева: Да. Дмитрий Волков: Или мы компенсируем это за счет выезжающих из Казахстана, из других бывших республик Советского Союза? Светлана Горячева: К сожалению, мы не компенсируем. Вот я вам сказала, что семьсот тысяч ежегодно - это как раз та разница, которая есть между нашей смертностью и теми миграционными процессами, которые, действительно, наличествуют. И об этом, кстати, как раз президент в своем послании называл эту цифру совершено не случайно. Это как раз вот та самая естественная убыль. Дмитрий Волков: Вы сказали, когда вы с нами поделились планами на преодоление вето президента на закон, который подготовил комитет, что вы будете убеждать администрацию президента, главное правовое управление президента и, в общем-то, ничего не сказали о том, что вы будете убеждать коллег-депутатов. Это означает, что сейчас исход голосования зависит в большой степени от позиции Кремля, и вы ощущаете наличие подконтрольных Кремлю фракций в Думе в вашей повседневной работе? Светлана Горячева: Да, Я так и... хочу сказать именно это, что, к сожалению, я точно знаю, что если, допустим, представители правительства президента выступят и скажут, что "мы не поддерживаем закон", не вникая глубоко в суть, так и будет. Потому что я была свидетелем того, как мы, например, рассматривали ряд законопроектов социальной сферы, которые нам правительство в апреле предложило приостановить - одним росчерком пера. Там было порядка сорока социальных законов, притом они были разные. Там, действительно, были те законы, с которыми можно было поработать, согласиться с правительством, но были совершенно неприемлемые. В частности, закон, например, о надбавках и районных коэффициентах для лиц, проживающих в районах Крайнего Севера и Дальнего Востока. Я вам сказала, какая там ситуация. Люди и так оттуда мигрируют. Правительство предложило приостановить выплату вот этих надбавок для жителей Дальнего Востока, хотя они были заложены в проект бюджета и в бюджет на 2000 год в пределах восьми миллиардов рублей, мы уже это все знали. И, тем не менее, проправительственные фракции, поскольку об этом просило правительство, огульно голосовали за все эти законопроекты, в том числе за тот, о котором я сказала. И когда мы приехали потом к себе в Приморский край, потому что я избрана по одномандатному округу в Приморском крае, ну, мне было легко объясняться с избирателями. Потому что я говорила, что я голосовала против и призывала, понимая, что нельзя это делать, с учетом вот особых условий проживания на Дальнем Востоке. А одна из наших депутатов, женщина, она тоже из Приморского края, голосовала "за". Ну, ей досталось, конечно, на орехи, будь здоров. Вот в беседе она мне сказала: "Что мне оставалось делать? Мне выкручивали руки". К сожалению, это тоже присутствует, и это очень плохо. Поймите меня правильно. Я против того, чтобы мы вот в лобовых атаках с правительством сталкивались по поводу и без повода, нельзя этого делать. Намного проще, вот представьте себе, я все же отношусь к оппозиционной, так скажем, политической партии. Но мой диалог с правительством, в частности, вот с Валентиной Ивановной Матвиенко... и я очень благодарна ей за это. И вот, пользуясь такой возможностью, об этом прямо публично говорю: я благодарна за то, что мы, четыре месяца работая, нашли возможности финансировать детские пособия из федерального бюджета, понимаете? Правительство нашему комитету, который я возглавляю, пошло навстречу, потому что - убедили. Мы доказали, что это выгодно в интересах России, что мы не можем больше обрекать наших женщин и детей на то, чтобы, имея такой закон, эти небольшие пособия все же вовремя не выдавать, понимаете? И я считаю, вот это нормальная совершенно работа. Но будет очень плохо, если возобладает другая крайность. Я против вот этой радикальной оппозиционности, но я и против такой, знаете, послушности вечной во всем. Почему? Потому что, ну, вы сами понимаете, во всех нормальных государствах мира, где существуют парламенты, они всегда оппозиционны к правительству. Потому что... ну в этом заключается суть вот этих разных ветвей власти, которые являются противовесом, каждая является противовесом другой. Не дай Бог, если мы утратим это все. Это будет плохо, прежде всего, для России. Потому что тогда мы развяжем руки правительству. Любую глупость они проведут с легкостью через Государственную Думу, а пожинать-то плоды кто будет? Народ? Он и так у нас сегодня... Знаете, вот я же говорю, я общаюсь каждый месяц со своими избирателями на территории. У меня просто, знаете, душа болит, как говорится, сердце плачет. Я точно знаю, как плохо живут, притом честные, законопослушные люди там. Дмитрий Волков: А разве это еще не случилось? Светлана Горячева: Что? Дмитрий Волков: Вот то, что вы назвали в будущем времени - "очень плохо будет"? Разве сейчас Дума не послушна? Светлана Горячева: Ну, по крайней мере, вот я вам привела пример с одной из наших женщин-депутатов из Приморского края, она мне сказала вот такую вещь, что "после того, как я пообщалась с избирателями, когда они мне хорошо, намылили шею за все это, - теперь пусть что хотят со мной делают, но я буду смотреть прежде, чем голосовать. И я не проголосую больше за тот закон, который, допустим, ухудшит положение моих избирателей там". Понимаете? То есть, нет еще опыта. Во многом депутаты... ведь поймите, они только пришли. Ведь одна треть только сохранилась старых депутатов, две трети новые. Они еще, действительно, может, слепо доверяют правительству. Но вот такой опыт приведет к тому, что, чем дальше Дума будет функционировать, тем она будет более оппозиционна к правительству, разумно оппозиционна. Потому что общение с людьми, живущими там, внизу, заставит депутатов быть другими. И дай Бог, чтобы так случилось. Я считаю, это очень правильно будет. Марина Катыс: Светлана Петровна, вы затронули вопрос демографии и ситуации в России. В связи с этим, вот, в частности, Михаил Зурабов, глава пенсионного фонда, считает, что осуществить пенсионную реформу в России можно будет благополучно только в случае, если изменится миграционная политика в России, то есть, акцент будет сделан на то, чтобы привлекать население из стран ближнего зарубежья. Ваш комитет как относится к такой идее? Светлана Горячева: Ну, я думаю, что и Зурабову, и другим нашим господам из правительства прежде, чем делать такие заявления, вообще, нужно сесть и на бумаге посчитать все. Потому что эти вопросы, они не только политические, они еще имеют и практическую плоскость. Да, конечно, мы можем привлекать. Но мы готовы сегодня, у нас есть возможность, чтобы разместить этих людей, обеспечить их работой? Когда у нас, я говорю, каждый третий молодой человек безработный, и у нас двенадцать процентов безработица. Каждая третья женщина в Российской Федерации - безработная. Мы можем их обеспечить сегодня жильем, работой, достойной жизнью? Если мы готовы это сделать, государство готово - один вопрос. Если оно не готово это сделать, тогда к чему нам вот эти, знаете, политические инсинуации такие? Вот я считаю, что, конечно... я ведь тоже, понимаете, живой человек, я люблю Россию, это моя родина, я - русская женщина. И я с болью смотрю, как, допустим, в других государствах, там, в том же Казахстане, да и в кавказских республиках, как там тяжело живется русским людям. Конечно, я сторонник того, чтобы они возвратились сюда, в Россию. Но ведь, понимаете, нельзя же одну беду менять на другую, вот. А куда им возвращаться? Мы что, не видим, что у нас сегодня даже те офицеры, в результате наших непродуманных реформирований армии, оказались выброшенными на улицу. И сколько мы знаем примеров, да? вот даже то, что Видяево случилось, в каких условиях они живут? А куда мы примем этих людей? То есть, все это хорошо, но это должны быть прагматичные совершенно просчеты, экономические просчеты, которые бы давали ответы на все вопросы. Марина Катыс: Анри Ротт, вам слово. Анри Ротт: Многие женщины в России - безработные. Что вы думаете, это вопрос статуса женщины в России, или вопрос просвещения, или надо делать что-то в школе, или попозже? Светлана Горячева: Вообще-то это, конечно, не вопрос просвещения. Потому что если брать занятых на производстве, то у нас женщины имеют более высокий образовательный уровень, действительно. Ясно, что реформы, которые проводились, больно, прежде всего, ударили по женщине. Почему? Потому что если брать статистику, мы увидим, что за вот эти пять лет, допустим, женщины "вымывались" все время, женщины "вымывались" как раз из престижных отраслей экономики. В частности, где-то на двадцать процентов уменьшилось число женщин в банковских, финансовых структурах. Всего у нас восемь-двенадцать процентов женщин-предпринимателей от всех предпринимателей в Российской Федерации. И сегодня женщины составляют подавляющее большинство, свыше двух третей, только в очень бедной, бюджетной сфере. Это, к сожалению, может быть, в определенной степени, несовершенство нашего законодательства. Вот, потому что, с одной стороны, социально и в правовом порядке защищая женщину, мы понимаем, что руководители, и особенно предприятий частной формы собственности, очень не хотят брать на работу женщину, учитывая, что у нее есть право на отпуск по беременности и родам (нельзя ее уволить беременную с работы), у нее есть ряд других правовых гарантий и компенсаций. Поэтому в этой ситуации вот женщина и оказывается более уязвимой. И сейчас в Государственной Думе нарабатывается проект трудового кодекса, нам правительство внесло свой проект, депутатский корпус нарабатывает. И еще у нас есть профсоюзный вариант трудового кодекса. И вот как раз наш комитет является соисполнителем по этому трудовому кодексу, и наша задача очень непроста. Почему? Потому что, с одной стороны, мы прекрасно понимаем, что вот эти социальные гарантии защищают, с одной стороны, женщину и позволяют ей совмещать работу с обязанностями в семье, в доме. И - выполнять ту функцию, которую не выполнит больше никто, то есть функцию носительницы человеческой жизни, понимаете? Но, с другой стороны, мы понимаем и то, что, имея вот эти социальные гарантии, женщина становится менее предпочтительна на предприятии. И руководитель, скорее всего, предпочтет мужчину, потому что он не ходит в декретный отпуск, он не рожает детей. Поэтому в этом плане вот сейчас мы как раз занимаемся этой проблемой. С тем, чтобы, не снижая правовых и социальных гарантий в отношении работающих женщин, все же повысить и ответственность руководителей за использование женского труда, найти такую золотую середину, которую, уж поверьте мне, очень непросто найти сегодня. Интересна тоже статистика такая. Значит, у нас сегодня в системе органов управления две трети женщин работает, различных я имею в виду, и представительных, и исполнительных, и судебных органов. Но если брать, значит, вот так вот структуру, то оказывается, на главных должностях мужчин в семь раз больше, на ведущих в два с половиной раза мужчин больше, а на самой низшей ступени женщин втрое больше. Вот это объективная реальность. Но, тем не менее, мы сейчас изучаем опыт других стран, в том числе и Швеции, кстати, потому что у вас решены очень многие социальные проблемы. Я была в Швеции, и я знаю об этом, что у вас очень высокая степень защиты женщины, беременной женщины, женщины-матери. Сейчас мы как раз обобщаем тот международный опыт западных стран, который фактически есть по этой проблеме. Марина Катыс: Дмитрий Волков, "Время новостей". Дмитрий Волков: Я хочу напомнить, если я, конечно, не ошибаюсь. Светлана Петровна, вы же работали в области закона долгое время? Светлана Горячева: Я работала очень долго в области правоприменительной деятельности... Дмитрий Волков: Совершенно верно. Светлана Горячева: Я была прокурорским работником. Дмитрий Волков: Так вот, актуальный вопрос. И судебная реформа сейчас готовится, и скандалов огромное количество, в частности, вокруг судебной системы России. Как вы оцениваете положение дел с судопроизводством в России сейчас? И считаете ли вы, что правительство идет верным путем, правительство и, я бы даже сказал, в основном, Путин, когда он заявляет в своем послании о необходимости глубокой реформы судебной системы, это правильный путь или власти делают вид, что они хотят улучшить правосудие в России? Светлана Горячева: Ну, дело все в том, что хотят власти, мне трудно сказать. Это, наверное, сам Путин только знает, что он подразумевает, когда он говорит о необходимости правовой реформы и, в частности, реформы судебной системы. Я вам скажу свою точку зрения по этому вопросу. Да, я долгое время работала в правоохранительных органах, и более того, у меня уже три большие звезды на погонах, я старший советник юстиции, это звание полковника, так скажем. Вот. И, конечно, мне по роду деятельности просто приходилось постоянно сталкиваться с судебной системой. Эта система сегодня не справляется с тем объемом, с той нагрузкой, с теми задачами, которые на нее возлагались. И, к сожалению, сегодня судебная власть все больше превращается в судебный произвол. Я с болью об этом говорю. Потому что я точно знаю, что, допустим, по гражданским делам можно многие годы ждать решения. И судьи переносят по разным причинам, и так далее, и тому подобное. И потом еще судебное решение, которое уже есть, оно еще не исполняется годами. Это тоже объективная реальность сегодняшнего дня. И я сама работаю в таком комитете. К нам приходит очень много, кстати, жалоб по поводу неисполнения судебных решений в отношении детских пособий. Потому что женщины, уже отчаявшись получить с работодателя эти суммы, просто-напросто идут в суд, суд выносит, это бесспорные иски, решение в их пользу, но потом его еще невозможно и исполнить, понимаете? И, конечно, судебная система требует реформирования, я нисколько в этом не сомневаюсь. Но это реформирование требует огромных финансовых затрат. Это означает, что нужно, прежде всего, увеличить число судей для того, чтобы вот эта нагрузка огромная, которая сегодня приходится на каждого судью, стала намного меньше, а это повлечет обязательно изменение качества, качество будет выше просто-напросто рассмотрения и уголовных, и гражданских дел. И есть вторая сторона медали. Вот, понимаете, есть у Марка Твена очень, на мой взгляд, хорошая такая пословица, или поговорка. Она звучит так: "каждый, кто не знает, куда направляется, очень удивится, попав не туда". Вот нам уж так хотелось быть похожими во всем на Запад, мы так торопились нашу судебную систему превратить в судебную власть, так торопились, что такие законы написали, которые позволяют сегодня судье подчас уходить от всякой ответственности за свои даже противоправные действия, вершить судебный произвол. И, фактически, спросить с него уже невозможно, да? Он еще у нас и пожизненно избранный. Представляете себе, какие мы сами в законе понаписали нормы, которые, на самом деле, постепенно эту судебную власть, увы, и превращают в судебный произвол. Реформа здесь требуется. Но ни в коем случае не в сторону усиления карательных функций суда как таковых, вот, а в сторону защиты прав граждан в процессе рассмотрения и уголовных и гражданских дел. Вот я считаю, что акцент должен быть смещен сюда. Но насколько получится у Путина, и что он задумывает, ну, мне трудно сказать, конечно, я же не знаю. Я же не его советник и не помощник. Марина Катыс: Светлана Петровна, как вы относитесь к идее введения в России, в некоторых местах это уже сделано, суда присяжных? И также как вы относитесь к идее создания ювенальной юстиции? Светлана Горячева: Вот честное слово, скажу вам, у меня, ну, двойственное отношение к этому суду присяжных. Знаете, вот когда я читала в свое время еще Драйзера, "Американскую трагедию", и там вот этот суд присяжных этого невинного парня, Клода, насколько я помню, приговорил к электрическому стулу, к смертной казни. Суд присяжных. Потому что присяжные, они приносят решение на основании эмоций. Вот им показалось, что там чуть убедительнее, менее убедительнее выступает обвиняемый, защитник более убедителен. И все зависит не от оценки доказательств подчас, а от того, какие эмоции вызывает та или иная сторона у этого суда присяжных. И поэтому, на мой взгляд, с учетом еще, мне кажется, правовой структуры нашего общества, мне кажется, мы, опять-таки, торопимся с этим судом присяжных. Не знаю, что из этого получится. Все же судья, а вы знаете, что приговоры у нас выносятся все равно не судьей, а судья и два народных заседателя, а если рассматривает краевой суд, допустим, или, там, областной суд, там тоже коллегиально решается вопрос. Все же мне кажется, что в этой ситуации вот та система, которая действовала, она могла еще функционировать какое-то время. Потому что, я еще раз говорю, все же, мне кажется, важнее намного... Конечно, эмоции - это хорошо, но надо все же давать трезвую оценку этим доказательствам. И судья, если он добросовестный, грамотный, на чашу весов кладет все - и плохое, и хорошее. И народные заседатели - как раз тот голос народа, который может быть услышан в этой ситуации. По поводу ювенальной юстиции. Я, конечно, совершено не возражаю против этого, скажу честно, что.... хотя во многих странах уже отказались от ювенальной юстиции, там, где она ранее существовала. Наверное, нам нужно попытаться, и мы сейчас... у нас есть наработки такого законопроекта. Но я точно знаю, что это выльется в огромную финансовую сумму. И мне кажется, что сегодня, учитывая, что у нас есть специализация уже в каждом районном, городском суде, и ряд судей специализируется на рассмотрении дел несовершеннолетних, мне кажется, что нам проще даже не идти оп пути вот создания еще специальной системы судов, а, может быть. укрепить таким образом народные суды, с тем чтобы расширить там число просто судей, и они могли бы более квалифицированно и грамотно заниматься вот этой узкой категорией дел, потому что такая специализация уже сегодня предусмотрена. Просто экономически мы к этому, к сожалению, не готовы. Хотя в будущем такая вероятность возможна. Марина Катыс: Анри Ротт, ваш вопрос. Анри Ротт: Россия - очень большая и бедная, и есть сейчас важный законопроект на реформы. Это парадокс, может быть, но это будет дорого, когда будет реформироваться армия. Как вы думаете, это важно? Светлана Горячева: Ну, это, конечно, важно. Потому что ведь вопрос не в количестве, допустим, солдат и офицеров сегодня, а вопрос в качестве, безусловно, тут и говорить нечего. И когда весь наш просвещенный западный мир бомбил Югославию, мы видели, что там не солдаты определяли все это, а там просто прилетали самолеты, бросали бомбы, куда им там хотелось бросать эти бомбы, гибли мирные люди, святыни разрушались, и самолеты себе спокойно улетали. То же самое было, когда вот возник израильско-палестинский конфликт, ведь тоже там с помощью... То есть, понимаете, сегодня вопросы техники, она настолько совершенна, они...ну, скажем, они решают те задачи, которые уже не в состоянии решить, допустим, пехотинцы, как это было в годы Великой Отечественной войны. Поэтому - другое качество сегодня уже современных армий, и мы должны тоже это хорошо понимать. Поэтому, конечно, вопрос не в количестве солдат и офицеров, а именно в качественных характеристиках. Но есть и другая сторона этой медали. Когда услышали от президента о том, что национальная доктрина, мы запросили у президента, когда на Совет безопасности этот вопрос выносился. Ну, дайте нам, пожалуйста, эту доктрину, эту военную реформу. Мы хоть посмотрим, что это такое, наш Комитет по безопасности и обороне запросили. Но мы ничего не получили. Мы не знаем, что такое реформа армии сегодня в России. Нас интересуют чисто такие прагматичные вопросы. А во что это выльется для государства? Что нам все же выгоднее: или пока ее не трогать, эту армию, или, сокращая эту армию, заплатить еще огромные деньги? Потому что нам нужно тогда переучить офицеров и куда-то их трудоустроить. Вот когда мы будем иметь ответы на эти ясные вопросы, тогда и у меня, как у депутата, как у представителя законодательного органа власти страны, будет ответ готов, все же что нам сейчас лучше. Пока я этого сказать не могу. Но не дай Бог, если правительство будет реформировать армию так, как оно реформировало уже ее несколько лет назад, во времена Бориса Николаевича Ельцина, когда просто-напросто вот так огульно сокращались элитные какие-то войска, потом оказывалось, что эти люди выброшены на улицу. Потом оказывалось в этой ситуации, что народ озлоблен, нужно было там менять решение, начинали это все делать... Ну, понимаете, так нельзя. Политик, он не может позволять себе экспериментировать. Он должен семь раз мерить, один раз резать, если он политик, думающий об интересах своего государства. Дмитрий Волков: Сейчас еще параллельно обсуждается реформа образования, и будут слушания, вы лучше меня знаете, 14 ноября, насколько я понимаю... Светлана Горячева: Да-да-да. Дмитрий Волков: Одним из очень интересных пунктов реформы, которую предлагают специалисты центра Германа Грефа, Ярослав Кузьминов и другие, да? - является изменение порядка призыва. Там предусматривается, насколько я в курсе, каждому молодому человеку дается возможность один раз попробовать - вернее, поступить - в высшее учебное или специализированное заведение, что, соответственно, требует, наверное, довольно больших усилий со стороны военкоматов и регулирования всякого. Кроме того, распространяются льготы, которые сейчас вот имеют сельские учителя, - на всех учителей, и так далее. То есть, другими словами, авторы реформы образования считают, что эти вещи смежные, что эти процессы должны идти параллельно, реформа армии и реформа образования. Но при этом у них достаточно либеральный, я бы сказал так, с моей точки зрения, подход. Как вы оцениваете эти новации? Светлана Горячева: Ну, дело в том, что пока эти новации тоже я читала только на бумаге, как говорится. Но, опять-таки, гладко, говорят, было на бумаге, да забыли про овраги. Законопроектов пока в Государственную Думу правительство не внесло по этим вопросам. Дмитрий Волков: Ну, просто в правительстве тоже идут дискуссии, естественно, Минобороны против... Светлана Горячева: Да. Я и говорю. И поэтому что там будет на самом деле, и на чем остановится правительство, мне даже трудно сейчас сказать. Вот. То, что касается реформы образования. Ну, конечно, вот у нас сфера культуры и образования - она самая нищая сегодня в России. И заработная плата самая невысокая у кого? У учителей и у работников культуры. Ну, еще у врачей, но они там хоть имеют право работать на полставки и чуть повыше. А на самом деле - так. Вот. И вот в этом плане меня-то другая даже занимает проблема. Я хочу пойти на эти парламентские слушания. Вот это вот двенадцатилетнее образование. Вот при всем том, что это же...такие большие выплаты со стороны государства дополнительно, понимаете? Что такое еще целый год учить этого же ребенка, да? А, может быть, нам не надо переходить на двенадцатилетнее образование, а лучше вот эти средства, которые мы будем планировать на этот переход, может быть, их направить на повышение заработной платы тем же учителям? То есть, вот меня-то как раз интересует вот это вопрос. Насколько он решаем и как собирается решать правительство? И сейчас второе, что меня очень беспокоит в реформе образования. Ведь, понимаете, в 1998 году, когда Сергей Владимирович Кириенко ненадолго у нас руководил правительством, уже был подготовлен проект постановления правительства о приватизации высших учебных заведения России. Вот сейчас опять возвращаются к этой же самой проблеме. Мы тогда остановили этот процесс и считаем, что нельзя ни в коем случае этого делать. Почему? Ну, во всех странах, вот я сама изучала опыт Германии, и у них там фактически только, насколько я знаю, одно, мне кажется, есть частное высшее учебное заведение, а все как раз являются государственными, высшие учебные заведения. А мы в России, в этой ситуации, не все приватизировали, еще у нас что-то там осталось. Давайте бегом, скорее, еще и это.... Поэтому, на мой взгляд, вот этого делать ни в коем случае нельзя. Лучше нам выделять средства, лучше, может быть, сократить число вузов, но обязательно оставить их в государственной собственности, обязательно финансировать от имени государства. Что такое образование? Это будущий потенциал государства любого. Мы либо иметь желаем необразованный народ, или все же по-другому. И ясно, что если, допустим, высшие учебные заведения, кстати, у нас их порядка двухсот уже в Российской Федерации... Если есть альтернатива, талантливый молодой человек, он может все же поступить еще, потому что у нас есть квота по каждому высшему учебному заведению, государственному, в пределах которой поступают бесплатно. Если все будет частным - то, простите, тогда только за высокие деньги. Но мы же прекрасно понимаем, что у нас две трети населения сегодня, ну, живет, в лучшем случае, в пределах прожиточного минимума, в худшем случае - вообще ниже прожиточного минимума. Таким образом, особенно сельскую молодежь мы тут же вычленим из числа тех, кто вообще вот, даже имея способности, сможет поступить в высшее учебное заведение. Марина Катыс: Светлана Петровна, если уж мы затронули тему образования, то естественно и спросить вас о том, как ваш комитет собирается решать проблему беспризорности в России. Сейчас в России, по разным оценкам, два миллиона социальных сирот, которые живут на улицах и промышляют нищенством, воровством. Через десять лет они станут совершеннолетними преступниками. Россия получит два миллиона правонарушителей. Сейчас в российских тюрьмах находится миллион заключенных. Сможет ли Россия через десять лет переварить проблему, которая возникнет вот так вот сразу? Светлана Горячева: Я прямо говорю: не сможет. Да, только немножко вы другие цифры вы назвали. У нас, действительно, два миллиона беспризорных. Но сирот у нас 670 тысяч, сирот. Притом, нас-то беспокоит в этой структуре то, что только пять процентов - это сироты из-за смерти родителей, остальные 95 процентов - социальные сироты. Марина Катыс: Девяносто процентов живут на улице и являются малолетними правонарушителями. Светлана Горячева: Да, малолетними правонарушителями. И вот почему сегодня я ругалась... боролась с Алексеем Кудриным - потому что как раз вот эта программа "Дети России", одна из подпрограмм - это "Предупреждение правонарушений среди несовершеннолетних". Это строительство детских приютов, домов, других различных центров для детей, которые оказались на улице. И вот мне было вообще не понятно, когда... как правительство может в несколько раз урезать эти программы, которые предусматривают возможности решения государством этой проблемы. Но она, эта проблема, не так проста. Конечно, можно понастроить приютов, можно попытаться этих детей туда поместить, в эти детские дома. Но на самом деле, решая проблему детской беспризорности, безнадзорности, и так далее, и тому подобное, мы должны одновременно решать и проблему семьи, укреплять материально семью. Не сможем повышать доходы семьи, государство должно над этим думать, я еще раз говорю. Не будет оно думать, будет у нас вот такая заработная плата, которая не укладывается в прожиточный минимум - ничего мы не решим в Российской Федерации. Сейчас мы изучаем в целом по Российской Федерации опыт вот создания центров, центров. Такой центр в Самаре есть, в других регионах - центров занятости вот этих детей, трудных детей, вот. И нарабатываем закон... Я понимаю, он очень трудный, и отдаю себе отчет вообще, что, может быть, я взваливаю на себя даже непосильную ношу. Он называться будет, этот закон - "Законопроект о государственной поддержке детского досуга". Я понимаю, что мы работаем даже не на сегодняшний день, этот закон на завтрашний день нацелен. Но что мы предусматриваем все же? Мы предусматриваем этим законом, понимая, что государство не может дать большие финансовые средства сегодня, увы, к сожалению. У нас... мы так быстро коммерциализировали наши Дворцы пионеров и клубы детские, которые у нас были при каждом домоуправлении, так скажем, "идя к светлому капитализму", что сейчас вот эти дети оказались выброшенными на улицу. Это результат вот опять-таки радикализма, более раннего, так скажем, радикализма. Что теперь мы предполагаем? Вот сейчас мы ищем механизмы правовые, и вот проводили один "круглый стол". Там нам один представитель одной общественной организации дал, ну, такую блестящую идею, вот над ней мы сейчас работаем, о том, чтобы в любом городе, при строительстве многоэтажного жилого дома, - это нужно вносить будет поправки в градостроительный кодекс, - на первом этаже, в обязательном порядке, заказчик и подрядчик предусматривали ряд помещений под детские клубы, в каждом жилом многоэтажном доме. Таким образом мы хотя бы создадим площади для того, чтобы можно было... потом уже проще найти педагога, там... какого-нибудь спортсмена, который бы взялся этих детей вокруг себя объединить. Потому что сегодня дети - они, действительно, дети подворотни у нас, к сожалению, они оказались выброшенными. То есть, вот мы сейчас ищем такие крупицы, очень малые, может быть, для того, чтобы хотя бы не сегодня, но завтра-послезавтра появились правовые механизмы решения этой очень непростой проблемы. Марина Катыс: Спасибо, Светлана Петровна. И, по традиции, в конце программы, для подведения некоторого итога я предоставляю слово нашим гостям-журналистам. Дмитрий Волков, "Время новостей". Дмитрий Волков: Светлана Петровна, вы же были горячим противником Ельцина. Вам не одиноко сейчас? Светлана Горячева: Да что вы, наоборот! Как ни странно, но даже мои вчерашние политические оппоненты мне все чаще говорят: "Светлана Петровна, как вы были тогда правы". Я говорю это совершенно искренне. <Анри Ротт: Никогда не была женщина президентом России, но вы можете биться... председатель коммунистической партии? Светлана Горячева: В отличие от многих мужчин, я не страдаю звездной болезнью. Для меня не должность ведь там важна, вот председателем быть, там, компартии, руководителем, или там еще...Просто я человек не безразличный. Я люблю Россию, я люблю народ России, я восхищаюсь этим народом, чистым, добрым, знаете, таким вот долготерпеливым. И мне хочется, как политику, просто сделать что-нибудь реальное. Может быть, маленькое, но такое, чтобы где-то там, может, в далеком уголке России. это дало положительный какой-то вот хоть маленький, но итог. Марина Катыс: Мне кажется, что именно вот должность председателя Комитета Государственной Думы по делам женщин, семьи и молодежи позволит вам это сделать. Мне кажется, вы, действительно, занимаете место свое. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
