Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
29.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[01-11-04]
Факты и мненияСоциальная психология: кому в помощь?Ведущий Лев Ройтман Знаете ли вы, что такое социальная психология и зачем она нужна? Именно с этими вопросами, которые сегодня обсудят эксперты, они все собрались в нашей московской редакции, наша сотрудница Тамара Ляленкова обратилась на улице к прохожим. Послушаем их ответы. "Примерно догадываюсь. Сформулировать, наверное, трудно мне будет". "Нет, не знаю. Приблизительно подозреваю, но не знаю, зачем она". "Социальная психология нужна, чтобы адоптировать людей к нынешней жизни". "Социальная психология? Так, предполагаю только". "Не знаю". "Нет, совсем". "Как сказать? Так понимаю, а высказать не знаю как". "Социальная психология, примерно - психология различных социальных слоев, видимо". "Я думаю, что она не нужна. Утешать нас. Потому что сейчас послушать, что у нас в жизни твориться, наверное, нам всем давно надо было пойти и повеситься в нашей стране, я так считаю". "В общих чертах примерно. Чтобы социальные расслоения знать, в семье, в коллективах изучает эта наука, какие-то рекомендации дать, чтобы легче жилось". "Нет, не представляю". "Знаю - для защиты населения. Потому что надо поддерживать людей, а то они все не уверены в завтрашнем дне". "Не знаю и не хочу знать. Я уже доживаю, так что мне не больно это надо. Я вам честно скажу: эту профессию, знаете кто придумал? Не знаете? Евреи. Чтобы ничего не делать и деньги зарабатывать". Голоса москвичей. И мой первый вопрос: Ольга Ивановна Маховская, вы не еврейка? Ольга Маховская: Я не еврейка. Лев Ройтман: Тогда мы продолжим. Просто по ходу разговора пришлось, мы слышали одно из мнений относительно социальной психологии. Я накануне этой передачи вошел в Интернет, нашел там "Психологический словарь" и для передачи выпечатал такое определение - "Социальная психология". В словаре она определяется тем, чем она занимается. Итак, я читаю: "Социальная психология изучает психические явления, которые возникают в процессе взаимодействия людей в различных организованных и неорганизованных общественных группах". Ольга Ивановна, ну вот взаимодействие людей, допустим, проблема или тема лидерства в коллективе. Можно подозревать, что это тоже предмет изучения социальной психологии. Или, скажем, отношения межличностные в многоконфессиальных группах, то есть в группах, где есть, скажем, верующие мусульмане, христиане, евреи, как они взаимодействуют друг с другом. Я не специалист в психологии и в социальной психологии в равной степени не специалист. Но это примерно то, чем она занимается или все еще более сложно? Ольга Маховская: Ваше подозрение насчет того, что социальная психология занимается феноменом лидерства, более правомочно, чем подозрение насчет моего еврейства и желания заработать денег на людских проблемах. На самом деле, я подозреваю как социальный психолог, поскольку я не занималась изучением разных конфессий, что внутренняя организация конфессиональных институтов, коллективов и внутренние отношения, они во многом сходны. Конечно, роль лидера и тот эффект ореола, который достигает лидер, который позволяет ему быть вне всякой критики, эти механизмы очень похожи, и они эксплуатируются одинаково в разных конфессиях и мусульманами, и православными, и, конечно, иудеями. Лев Ройтман: Скажем, если мы говорим о коллективе, такое понятие как "групповая сплоченность", как идентификация себя с данным коллективом, например, в свое время, время это давно ушло, гигантская американская корпорация IBM, она имела девиз: "Я - IBM" для своих сотрудников, так они и говорили, то есть это была идентификация с коллективом по принципу своей принадлежности к этой форме деятельности. Это тоже предметы, объекты, которые изучает социальная психология? Ольга Маховская: Да. Что касается эксплуатации принадлежности к компании и всех механизмов, как манипулировать сотрудником, заставить его работать на благо компании, один из них - это заставить идентифицировать себя с компанией абсолютно и отрезать ему возможности для бокового зрения, для того, чтобы он развивался независимо, индивидуально от компании и уходил из компании, если это высококвалифицированный сотрудник. Вот такой подход манипуляторский характерен для американской психологии, где все ресурсы общества, очень часто науки используются для того, чтобы по максимуму заставать человека работать и приносить компании прибыль. Но это не единственный подход. Потому что рядом существует европейская гуманитарная традиция, которая заставляет искать помощи людям, изменять реальность. И если вернуться к уличному опросу, то мы услышали не один раз о том, что социальная психология нужна нам для того, чтобы нам помогать. Таков запрос населения в этой стране, они нуждаются в помощи. И если они чего-то от нас и хотели - это понять, в каком обществе они живут, как им выживать и есть ли какие-то нематериальные механизмы самосохранения, самозащиты. Лев Ройтман: Спасибо, Ольга Ивановна. Андрей Владиславович Юревич, переставлю вас детальнее: социальный психолог, доктор психологических наук, заместитель директора Института психологии Российской Академии наук. Ольга Ивановна говорила о дифференциации в подходах социальных психологов к тем или иным проблемам. Американский подход, оказывается, один, европейский, то ли более гуманитарный, то ли более гуманизированный. Каков российский поход? Андрей Юревич: Я думаю, что различия между американским, европейским и российским подходами действительно существуют, но они не так велики, как иногда их принято представлять. Потому что в современном глобализирущемся мире происходит глобализация науки в целом, каждой конкретной научной дисциплины. И она в социальной психологии тоже во многом глобализирована. И вообще в том, что происходит в нашей социо-гуманитарной науке, в социальной психологии, в частности, наблюдается такое явление - она превращается в своеобразный механизм перекачивания знания, произведенного на Западе, в нашу социальную практику. То есть у нас разрабатывается все меньше своих теорий, мы, как правило, используем те тесты и диагностические процедуры, которые разработаны на Западе. То есть мы в достаточной мере космополитичны. По-другому было в советское время, когда наша психология, в том числе социальная психология была в значительной мере идеологизирована, мы пытались противопоставить нашу психологию так называемой буржуазной науке. Сейчас все по-другому. То есть мы, конечно, сохраняем свою самобытность. Потому что главный предмет социальной психологии - это не только общие закономерности поведения людей в различных социальных ситуациях, но и национальные особенности того или иного народа. Наш народ, безусловно, имеет свои социальные особенности, что проявляется в специфике тех подходов, которые практикуются нашей социально-психологической наукой. То есть особенности нашей науки, безусловно, сохраняются и на полюсе ее объекта, и на полюсе тех базовых теорий, методологий, которые используются в качестве некоей основы для изучения всего этого. Но они все больше нивелируются. И наша наука сейчас социально-психологическая, на мой взгляд, не очень отличается от той науки, которая существует на Западе. Хотя при этом, поскольку Запад для нас - это некое гомогенное понятие, это характерно для нашего менталитета, хотя Запад очень негомогенен, это разные страны, разные культуры, голландцы отличаются от англичан, англичане от американцев и так далее. Но при этом у нас одна часть социальных психологов в основном ориентирована на европейскую социальную психологию, другая часть на американскую социальную психологию. Так что некие различия нашего социально-психологического сообщества скорее производные от того, что есть на Западе, чем от того, что связано с историей нашей собственной психологической науки. Лев Ройтман: Спасибо, Андрей Вячеславович. Каринэ Гюльазизова, вы аналитический психолог, наверное, если переставить слова, получится психоаналитик - это более привычно. Давайте себе представим, что к вам приходит пациент, клиент, человек, не знаю, как вы определяете тех, кому оказываете помощь, и говорит, что он себя скверно чувствует, у него пониженное самоуважение, потому что в коллективе он не встречает понимания, поддержки и так далее. Наверное, самочувствие личности в коллективе, это тоже один из разделов социальной психологии. Что вы ему советуете? То есть мы тут как-то прямо переходим к практическому применению навыков, методов социальной психологии, переадресовываем их индивидууму, конкретному лицу. Каринэ Гюльазизова: Видите, Лев, тут принципиальное отличие между психоанализом и аналитической психологией. Потому что психоанализ - это Зигмунд Фрейд, а аналитическая психология - это Карл Густав Юнг. Поэтому, когда говорю, что я аналитический психолог, я все-таки аналитический психолог. А что касается рекомендации клиенту, который ко мне придет с такой проблемой, то так коротенько я вам не сформулирую, чего я ему буду говорить, потому что это всегда очень индивидуально. В каждом конкретном случае я предпочитаю уходить от обобщений и какой-то универсальной модели, конечно же, не существует. Я, безусловно, не буду рассматривать с точки зрения специалиста социальной психологии эту ситуацию, потому что я никогда не буду его рассматривать как часть целого, в силу хотя бы того только, что клиент всегда приходит с иным запросом. Если работа производится с группой, то там есть психотерапевтический эффект, катарсис, то он одного свойства, если все-таки работа индивидуальная, то это совершенно другой эффект и совершенно другого свойства катарсис. И здесь нужно разделять. Поэтому и есть те, кто работают с группами, и есть те, кто работают индивидуально. Лев Ройтман: Спасибо, Каринэ Сергеевна. Сообщалось, это было в этом году, что одна из старейших социальных психологов России Галина Андреева отметила свое 80-летие. С ее именем, и это помнится мне, связано создание кафедры психологии в Московском государственном университете, в МГУ, где-то начало 70 годов. Каков стимул, с вашей точки зрения, сегодня молодому человеку, юноше, обдумывающему бытие, пойти и работать на кафедре социальной психологии и готовить там свою дипломную работу? Андрей Юревич: Я немножко вас поправлю: с именем Галины Ивановны Андреевны, к числу учеников которой и я принадлежу, связано создание кафедры социальной психологии, а не кафедры психологии на факультете психологии МГУ. Лев Ройтман: Да, да, совершенно точно, именно кафедры социальной психологии - это моя оговорка. Андрей Юревич: Студенты видят, что социальная психология играет огромную роль в современном обществе вообще и в современном российском обществе, в частности. В каком-то смысле социальная психология - это вообще наука о главном, что есть в обществе, да не обидятся на меня представители других наук. Вообще все, что существует в обществе - производное от человеческой психологии, в том числе, скажем, и экономика. Ведь мы хотим не только есть, пить, спать и так далее, но имеем массу потребностей, которые не относятся к категории первичных потребностей. Мы хотим обладать благами материальными и социальными. И вот такого рода потребности носят социологический характер. И всякая экономика выстроена на такого рода психологических закономерностях. В частности, поэтому любые экономические программы и вообще программы социального преобразования общества имеют очень существенный социально-психологический подтекст и в принципе должны разрабатываться и реализовываться с участием психологов. Что прекрасно понимают наши студенты, но, к сожалению, не понимают наши экономисты. В отношении социальной психологии люди, как правило, не очень грамотны. Это, во-первых. Во-вторых, все социальные проблемы нашего общества, такие как терроризм, беспредельная преступность, бюрократия, тотальная коррупция и так далее тоже имеют очень выраженный социально-экономический подтекст. И социальные психологи многое могут сделать для их решения. И вообще говоря, в обществе должен был быть сформирован социальный заказ в отношении социальной психологии по решению этих проблем, который, к сожалению, пока не оформлен. На самом деле социальные психологи могут многое для этого сделать. А все-таки главная, наверное, задача социальной психологии, как и любой другой социо-гуманитарной науки - это участие в так называемых "малых делах". Я беру это слово в кавычки, потому что на самом деле по своей значимости они не такие уж малые. От, скажем, повышения пропускной способности эскалатора в метро до психологической помощи конкретным людям. И в плане психологической помощи конкретным людям, на мой взгляд, социальная психология в нашем обществе добилась гораздо большего, чем любая другая социо-гуманитарная наука. Лев Ройтман: Спасибо. Каринэ Сергеевна, "утешать" - это слово прозвучало в опросе москвичей, и теперь об этом говорит и Андрей Владиславович. Что скажете вы по этому поводу? Каринэ Гюльазизова: Ничего хорошего не скажу. Потому что, как всегда говорила и буду на этом настаивать, что сознание крайне инфантильно, настолько, что, к сожалению, часто приходится сталкиваться с тем, что блестящие специалисты социальные психологи идут на поводу как раз у этой потребности, у этого социального заказа, который как раз, на мой взгляд, абсолютно точно уже есть. Это - давайте утешайте нас, давайте помогайте нам, давайте занимайтесь с нами. И при этом абсолютное большинство не хотят развиваться. Здесь мы можем очень долго рассуждать, что мы берем - американскую систему, европейскую систему или еще какую-то. На мой взгляд, это достаточно тупиковый путь. Потому что, если не будут социальные психологи заниматься развитием сознания этих людей, то я себе с трудом представляю, куда вся эта история может зайти. Относительно терроризма хотела бы здесь возразить. Это не наше российское явление, это уже давно мировое. И в этом смысле мы мало чем отличаемся от американцев, от европейцев или от сильно южных стран, это давно идет в мире. Нельзя разделить российский терроризм и американский, он един сейчас. Ольга Маховская: Вы знаете, я должна послужить промоутором социальным психологам, к которым я примкнула не так давно. Мне кажется, что огромная проблема и психоаналитиков, и аналитических психологов, и психотерапевтов состоит в том, что они игнорируют контекст, в котором живут конкретные люди. И люди нам могут не нравиться, они могут быть инфантильными, зависимыми, но так или иначе мы их должны учитывать. Как раз новые подходы, потому что Юнг - это 30-40 годы и не у нас, новые походы требуют, чтобы понять, в какой реальной ситуации живет современный россиянин для того, чтобы ему помогать. Если он просит о помощи, нельзя ему отказывать. Западные методики, например, лечения алкоголизма методом создания клубов анонимных алкоголиков у нас не работают, потому что у нас алкоголики и так живут клубами. Неправильно игнорировать семейную ситуацию у человека, который очень привязан к семье, нужно проводить семейную психотерапию. Нужно предупреждать людей, что в случае, если он решился придти к психологу, он должен прекратить свои частые контакты с друзьями, чтобы не влиять на психотерапевтическую ситуацию. Очень много методов возникает только в связи с тем, что психотерапию нужно проводить психотерапию здесь и сейчас. И в том числе и помогать жертвам террора, которые в Беслане, а не в Москве, и у них свои ресурсы, у них свои традиции. И по-разному воспитывают детей еврейская мамочка, украинская мамочка, армянская мамочка. Вот эти факторы не учитывать нельзя. Этно-психотерапия - новая наука, она учитывает специфику конкретных обществ, в которых живут люди. И это заслуга социальной психологии. Лев Ройтман: Спасибо, Ольга Ивановна. Каринэ Сергеевна, вы как будто бы оказались на линии огня, вы сейчас ответите. Но есть и конкретный вопрос. Мы слышали, опять же, в опросе москвичей, что люди попросту не знают, что такое социальная психология. А, с вашей точки зрения, есть ли смысл им глубже об этом узнавать? Каринэ Гюльазизова: На мой взгляд, вообще всегда есть смысл что-то узнавать глубже. Необязательно социальную психологию, а в принципе любое явление желательно как можно глубже изучать. Я понимаю, что если бы люди к этому стремились, абсолютное большинство, мы бы все уже жили давно в раю. Про это я и говорю, про процесс развития. Потому что этот запрос "помогите нам", он, к сожалению, запрос абсолютно инфантильных людей, которые не хотят развиваться. И до тех пор, пока это будет так, будут приниматься очень жесткие меры. Потому что у государства у любого не будет оставаться никакого другого варианта, кроме как закручивать гайки, кроме как брать в руки манипулятивные инструменты и начинать застраивать это пространство. Вот и все. А как раз задача психологов и гуманитарных технологов любых абсолютно, здесь разница пренебрежимо мала, социальный, аналитический, гуманистический, транзактный анализ Берна или что-то еще - это развивать прежде всего. И если мы это будем делать, тогда, я надеюсь, ситуация хоть как-то сдвинется. Лев Ройтман: Спасибо, Каринэ Сергеевна. Андрей Владиславович, как бы вы рассудили этот очень сдержанный спор двух участниц нашей передачи? Андрей Юревич: Это немножко напоминает разговор о том, что такое слон? Ответ дается в зависимости от того, кто за какую часть тела его держит, кто за хвост, кто за хобот и так далее. Социальная психология очень многообразна, решает самые разные задачи, основных направлений работы социальных психологов можно выделить как минимум шесть. Развитие - это одна из главных задач социальной психологии. При этом психология решает такие задачи как набор персонала в различные организации, фирмы, оценка различных способностей этого персонала, обучение персонала, многое другое. Психологи работают с политиками, с бизнесменами. То есть психология очень многообразна. Я думаю, что сужать палитру возможностей социальных психологов каким-нибудь одним направлением, в этом, наверное, нет смысла. И по поводу недостаточного понимания в обществе, что такое социальная психология, что социальные психологи могут дать - это вполне закономерно. Потому что у нас пока в обществе нет культуры обращения к психологам. Эта культура есть на Западе, причем там существуют психологи для бедных, для богатых. У нас же пока принято свои психологические проблемы решать не с помощью психологов, а с помощью главным образом горячительных напитков. Нет и другой очень важной культуры - отличие настоящих психологов от ненастоящих. И в наших газетах очень часто можно встретить объявление типа: "Требуется психолог до 35 лет. Психологическое образование необязательно". То есть на рынке психологических услуг подвизаются самая разная публика, очень часто не имеющая психологического образования. Это, как правило, дает не очень хорошие результаты на практике и приводит к формированию тех не очень позитивных стереотипов психологов, которые существуют в массовом сознании. Лев Ройтман: Спасибо, Андрей Владиславович. Подозреваю, что для того, чтобы отличить настоящего психолога от шарлатана, самому нужно быть психологом. Приносим свои извинения за возможные неточности Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
